Активный Регион

22 июня - «День памяти и скорби»

22 июня - «День памяти и скорби» – день начала Великой Отечественной войны, продолжавшейся 1418 дней и ночей.

 
Из воспоминаний первого секретаря Сталинградского областного комитета ВКП(б) А.С. Чуянова:
«[…] В ночь на 22 июня 1941 года я остался в обкоме: было предупреждение – находиться на местах. Время перевалило к утру. Посветлели квадраты окон, из раскрытых створок повеяло прохладой и неповторимым запахом умытой зелени. Почему-то вспомнилась пьеса Киршона «Большой день», которую поставили недавно в нашем театре. Спектакль был о войне, победоносно законченной за один день. Вместе со всеми зрителями я горячо аплодировал, искренне верил, что так оно и будет в жизни, если нам придется столкнуться с врагом.
Около трех часов ночи позвонил начальник областного управления связи В.А. Богословский.
– Много светлячков в небе.
Я знал, о чем он говорит. Вот уже несколько ночей подряд над северными районами области группами пролетали тяжелые бомбардировщики…
– Это связано с маневрами, – попытался я успокоить начальника связи. –  А как Москва?
– Ночь на исходе… Кроме связистов, всем положено в такой час отдыхать.
В десятом часу я был уже в Латошинке. Дачу обкома «Горная поляна» мы передали горздраву под детский санаторий. Латошинка же, где размещалось подсобное хозяйство облисполкома, стала местом отдыха сотрудников обкома партии в выходные дни. Тут были тенистые сады, пляжи на Волге, сборные домики и общая столовая. К телефону снова вызвал Богословский. Голос его дрожал, он заикался, говорил тихо, словно боялся, что нас подслушивают.
– Алексей Семенович, в двенадцать часов по радио будет передаваться важное правительственное сообщение.
– О чем?
– На западе идет бомбежка наших городов… Бомбили Киев. Боюсь, что война…
Не спеша кладу трубку на рычаг. Нужно немедленно ехать в обком. Но ни одной машины нет, шофера отпустил до вечера. До города почти 20 километров, пока доберусь, сообщение услышат все.
Основной руководящий состав здесь, в Латошинке. Рассказать? А кто знает, какое оно будет сообщение? Отзываю в сторону председателя облисполкома Ивана Федоровича Зименкова. В прошлом потомственный хлебороб, лихой боец Чапаевской дивизии, он и сейчас – рослый, бритоголовый, с крупными чертами загорелого лица – производит впечатление отчаянного рубаки.
– Что там еще? – равнодушно спрашивает он.
Я рассказываю ему, о чем мне сообщил начальник управления связи. Известие ошеломляет Ивана Федоровича. Призадумавшись, как бы вспоминая прошлое, он тихо произносит:
– Значит, все-таки война…
Ужасно медленно тянется время. Встревоженные, взволнованные, собираемся у репродуктора. Наконец, слышим голос диктора: «Говорит Москва!...». Да, выступает Молотов. Заикается. А слова набатным эхом гудят в голове, до боли сжимают сердце.
Машины по прежнему нет. Отправляемся в город пешком. Пройдя километра три, встречаем обкомовский «бьюик». Мчимся на предельной скорости. Свистки и сигналы регулировщиков шофер не замечает: ему дана команда гнать без остановок.
На улицах в городе все куда-то спешат. Куда? Матери – к детям, мужчины – на предприятия, в парткомы, завкомы, на пункты воинской приписки. Обком партии переполнен. Весь аппарат в сборе, каждый на своем месте. Срочно связались с ЦК партии.
– Что делать?
– Ждите указаний.
Члены бюро обкома собрались в моем кабинете без вызова. Секретарь горкома партии Иван Алексеевич Пиксин, высокий громогласный мордвин, предлагает немедленно проводить митинги. Договариваемся: всем членам бюро принять участие в митингах. Звоню в Астрахань секретарю окружкома партии Голышеву и передаю решение: привлечь внимание всех трудящихся к делам обороны страны.
Начальник областного управления НКВД А.И. Воронин уже провел оперативное совещание по вопросам, связанным с усилением охраны военно-оборонных объектов.
Беспрерывно звонят секретари райкомов партии. Сообщают, что весть о нападении Германии встречена без паники. Звонит областной комиссар Е.Г. Куксов – тысячи людей явились в военкоматы, требуют отправить на фронт. Райвоенкоматы приступают к мобилизации военнообязанных 1905-1918 годов рождения. На призывных пунктах работают военные отделы райкомов, пропагандисты, ветераны гражданской войны, активисты Осоавиахима и комсомола.
Звоню в парткомы заводов, в райкомы. Выходной день, но на звонки всюду отвечают ответственные работники. Всё пришло в движение, рассчитывали застать народ нашей страны неуправляемым. Не получилось, просчитались. В самое природу советского общества Коммунистическая партия заложила и неустанно стимулировала чувство готовности к защите революционных завоеваний. И теперь, когда опасность обрела конкретную форму и война с фашистской Германией стала фактом, это чувство родило энергию обязательного участия в борьбе с агрессором. Этого не учли и не могли учесть нацисты. К тому же им не суждено было знать, с какой яростью вскипает в нашем народе ненависть в врагам, посмевшим посягнуть на наше Отечество.
К вечеру собрались все члены бюро обкома партии. Подвели итоги дня: на заводах с непрерывным производством – тракторном, «Красном Октябре», «Баррикады», на предприятиях водного и железнодорожного транспорта прошли массовые митинги. В резолюциях выражается негодование по поводу вероломства Германии, готовность бороться за честь и независимость Родины до победы: «Еще теснее сплотим ряды вокруг Коммунистической партии большевиков», «Все для победы над фашистской Германией!».
Из Москвы начали поступать директивы: мобилизовать мощь сталинградских заводов на службу фронту.
Побывал на призывных пунктах. Настроение боевое, все рвутся на фронт, верят, что захватчики будут разгромлены[…].
 
А. Чуянов. На стремнине века. Записки секретаря обкома. М., Политиздат, 1976. с. 64-66.
Решаем вместе
Есть вопрос? Напишите нам